Неточные совпадения
Степан Аркадьич рассказал жене причину замедления, и
гости улыбаясь перешептывались между собой. Левин ничего и никого не замечал; он, не спуская глаз,
смотрел на свою невесту.
Наконец Манилов поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой усмешки
на губах его, не пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее обыкновенного; потом подумал, не спятил ли
гость как-нибудь невзначай с ума, и со страхом
посмотрел на него пристально; но глаза
гостя были совершенно ясны, не было в них дикого, беспокойного огня, какой бегает в глазах сумасшедшего человека, все было прилично и в порядке.
Бабушка крепко держала меня за руку и серьезно, но вопросительно
посматривала на присутствующих до тех пор, пока любопытство всех
гостей было удовлетворено и смех сделался общим.
Бульба по случаю приезда сыновей велел созвать всех сотников и весь полковой чин, кто только был налицо; и когда пришли двое из них и есаул Дмитро Товкач, старый его товарищ, он им тот же час представил сыновей, говоря: «Вот
смотрите, какие молодцы!
На Сечь их скоро пошлю».
Гости поздравили и Бульбу, и обоих юношей и сказали им, что доброе дело делают и что нет лучшей науки для молодого человека, как Запорожская Сечь.
На этот раз ему удалось добраться почти к руке девушки, державшей угол страницы; здесь он застрял
на слове «
смотри», с сомнением остановился, ожидая нового шквала, и действительно едва избег неприятности, так как Ассоль уже воскликнула: «Опять жучишка… дурак!..» — и хотела решительно сдуть
гостя в траву, но вдруг случайный переход взгляда от одной крыши к другой открыл ей
на синей морской щели уличного пространства белый корабль с алыми парусами.
— Да садитесь, Порфирий Петрович, садитесь, — усаживал
гостя Раскольников, с таким, по-видимому, довольным и дружеским видом, что, право, сам
на себя подивился, если бы мог
на себя поглядеть. Последки, подонки выскребывались! Иногда этак человек вытерпит полчаса смертного страху с разбойником, а как приложат ему нож к горлу окончательно, так тут даже и страх пройдет. Он прямо уселся пред Порфирием и, не смигнув,
смотрел на него. Порфирий прищурился и начал закуривать папироску.
Соня молча
смотрела на своего
гостя, так внимательно и бесцеремонно осматривавшего ее комнату, и даже начала, наконец, дрожать в страхе, точно стояла перед судьей и решителем своей участи.
В углу
на стуле сидел Заметов, привставший при входе
гостей и стоявший в ожидании, раздвинув в улыбку рот, но с недоумением и даже как будто с недоверчивостью
смотря на всю сцену, а
на Раскольникова даже с каким-то замешательством.
Старуха взглянула было
на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному
гостю. Она
смотрела внимательно, злобно и недоверчиво. Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что, кажется,
смотри она так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее.
Мать все чаще
смотрела на него, как
на гостя, который уже надоел, но не догадывается, что ему пора уйти.
Варвара никогда не говорила с ним в таком тоне; он был уверен, что она
смотрит на него все еще так, как
смотрела, будучи девицей. Когда же и почему изменился ее взгляд? Он вспомнил, что за несколько недель до этого дня жена, проводив
гостей, устало позевнув, спросила...
— Интересен мне, ваше благородие, вопрос — как вы думаете: кто человек
на земле —
гость али хозяин? — неожиданно и звонко спросил Осип. Вопрос этот сразу прекратил разговоры плотников, и Самгин, отметив, что
на него ожидающе
смотрит большинство плотников, понял, что это вопрос знакомый, интересный для них. Обняв ладонями кружку чая, он сказал...
— Не беспокойся, — сказал
гость Анфимьевне, хотя она не беспокоилась, а, стоя в дверях, сложив руки
на животе,
смотрела на него умильно и ожидая чего-то.
Раза два-три Иноков, вместе с Любовью Сомовой, заходил к Лидии, и Клим видел, что этот клинообразный парень чувствует себя у Лидии незваным
гостем. Он бестолково, как засыпающий окунь в ушате воды, совался из угла в угол, встряхивая длинноволосой головой, пестрое лицо его морщилось, глаза
смотрели на вещи в комнате спрашивающим взглядом. Было ясно, что Лидия не симпатична ему и что он ее обдумывает. Он внезапно подходил и, подняв брови, широко открыв глаза, спрашивал...
— Старый топор, — сказал о нем Варавка. Он не скрывал, что недоволен присутствием Якова Самгина во флигеле. Ежедневно он грубовато говорил о нем что-нибудь насмешливое, это явно угнетало мать и даже действовало
на горничную Феню, она
смотрела на квартирантов флигеля и
гостей их так боязливо и враждебно, как будто люди эти способны были поджечь дом.
Ресторан уже опустел. Лакеи
смотрели на запоздавших
гостей уныло и вопросительно, один из них красноречиво прятал зевки в салфетку, и казалось, что его тошнит.
Климу становилось все более неловко и обидно молчать, а беседа жены с
гостем принимала характер состязания уже не
на словах: во взгляде Кутузова светилась мечтательная улыбочка, Самгин находил ее хитроватой, соблазняющей. Эта улыбка отражалась и в глазах Варвары, широко открытых, напряженно внимательных; вероятно, так
смотрит женщина, взвешивая и решая что-то важное для нее. И, уступив своей досаде, Самгин сказал...
— А вы-то с барином голь проклятая, жиды, хуже немца! — говорил он. — Дедушка-то, я знаю, кто у вас был: приказчик с толкучего. Вчера гости-то вышли от вас вечером, так я подумал, не мошенники ли какие забрались в дом: жалость
смотреть! Мать тоже
на толкучем торговала крадеными да изношенными платьями.
Захар
на всех других господ и
гостей, приходивших к Обломову,
смотрел несколько свысока и служил им, подавал чай и прочее с каким-то снисхождением, как будто давал им чувствовать честь, которою они пользуются, находясь у его барина. Отказывал им грубовато: «Барин-де почивает», — говорил он, надменно оглядывая пришедшего с ног до головы.
— У нас, в Обломовке, этак каждый праздник готовили, — говорил он двум поварам, которые приглашены были с графской кухни, — бывало, пять пирожных подадут, а соусов что, так и не пересчитаешь! И целый день господа-то кушают, и
на другой день. А мы дней пять доедаем остатки. Только доели,
смотришь,
гости приехали — опять пошло, а здесь раз в год!
И недели три Илюша
гостит дома, а там,
смотришь, до Страстной недели уж недалеко, а там и праздник, а там кто-нибудь в семействе почему-то решит, что
на Фоминой неделе не учатся; до лета остается недели две — не стоит ездить, а летом и сам немец отдыхает, так уж лучше до осени отложить.
Татьяна Марковна, однако, разрешила ему приехать к ней
на праздник Рождества, и там,
смотря по обстоятельствам, пожалуй, и остаться. Он вздохнул немного отраднее и обрадовался предложению Тушина
погостить до тех пор у него.
Там, точно живые, толпились старые цари, монахи, воины, подьячие. Москва казалась необъятным ветхим царством. Драки, казни, татары, Донские, Иоанны — все приступало к нему, все звало к себе в
гости,
смотреть на их жизнь.
Татьяна Марковна стала подозрительно
смотреть и
на Тушина, отчего это он вдруг так озадачен тем, что Веры нет. Ее отсутствие между
гостями — не редкость; это случалось при нем прежде, но никогда не поражало его. «Что стало со вчерашнего вечера с Верой?» — не выходило у ней из головы.
Вечером Тушин звал Райского к себе
на неделю
погостить,
посмотреть его лес, как работает у него машина
на паровом пильном заводе, его рабочую артель, вообще все лесное хозяйство.
— Вы что тут делали, гуляли, что ли? — спросил он. — Что вы так
смотрите на меня? Вы здесь в
гостях наверху?
Она сидела в своей красивой позе, напротив большого зеркала, и молча улыбалась своему
гостю, млея от удовольствия. Она не старалась ни приблизиться, ни взять Райского за руку, не приглашала сесть ближе, а только играла и блистала перед ним своей интересной особой, нечаянно показывала «ножки» и с улыбкой
смотрела, как действуют
на него эти маневры. Если он подходил к ней, она прилично отодвигалась и давала ему подле себя место.
К бабушке он питал какую-то почтительную, почти благоговейную дружбу, но пропитанную такой теплотой, что по тому только, как он входил к ней, садился,
смотрел на нее, можно было заключить, что он любил ее без памяти. Никогда, ни в отношении к ней, ни при ней, он не обнаружил, по своему обыкновению, признака короткости, хотя был ежедневным ее
гостем.
Погуляв по северной стороне островка, где есть две красивые, как два озера, бухты, обсаженные деревьями, мы воротились в село. Охотники наши застрелили дорогой три или четыре птицы. В селе
на берегу разостланы были циновки;
на них сидели два старика, бывшие уже у нас, и пригласили сесть и нас. Почти все жители села сбежались
смотреть на редких
гостей.
Я
смотрю на него, что он такое говорит. Я попался: он не англичанин, я в
гостях у американцев, а хвалю англичан. Сидевший напротив меня барон Крюднер закашлялся своим смехом. Но кто ж их разберет: говорят, молятся, едят одинаково и одинаково ненавидят друг друга!
После обеда нас повели в особые галереи играть
на бильярде. Хозяин и некоторые
гости, узнав, что мы собираемся играть русскую, пятишаровую партию, пришли было
посмотреть, что это такое, но как мы с Посьетом в течение получаса не сделали ни одного шара, то они постояли да и ушли, составив себе, вероятно, не совсем выгодное понятие о русской партии.
Звонок повторился с новой силой, и когда Лука приотворил дверь, чтобы
посмотреть на своего неприятеля, он даже немного попятился назад: в дверях стоял низенький толстый седой старик с желтым калмыцким лицом, приплюснутым носом и узкими черными, как агат, глазами. Облепленный грязью татарский азям и смятая войлочная шляпа свидетельствовали о том, что
гость заявился прямо с дороги.
Привалов с недоумением
посмотрел на своего смущенного
гостя и улыбнулся: ему сразу понравился этот бедный «муж своей жены».
Войдя в избу, где собрался причт и пришли
гости и, наконец, сам Федор Павлович, явившийся лично в качестве восприемника, он вдруг заявил, что ребенка «не надо бы крестить вовсе», — заявил не громко, в словах не распространялся, еле выцеживал по словечку, а только тупо и пристально
смотрел при этом
на священника.
Бывало, сядет она против
гостя, обопрется тихонько
на локоть и с таким участием
смотрит ему в глаза, так дружелюбно улыбается, что
гостю невольно в голову придет мысль: «Какая же ты славная женщина, Татьяна Борисовна!
Входя в бедное его жилище, проезжающий
смотрит на него как
на врага; хорошо, если удастся ему скоро избавиться от непрошеного
гостя; но если не случится лошадей?..
Кирила Петрович с великим удовольствием стал рассказывать подвиг своего француза, ибо имел счастливую способность тщеславиться всем, что только ни окружало его.
Гости со вниманием слушали повесть о Мишиной смерти и с изумлением
посматривали на Дефоржа, который, не подозревая, что разговор шел о его храбрости, спокойно сидел
на своем месте и делал нравственные замечания резвому своему воспитаннику.
Впрочем, я старался о них не думать; бродил не спеша по горам и долинам, засиживался в деревенских харчевнях, мирно беседуя с хозяевами и
гостями, или ложился
на плоский согретый камень и
смотрел, как плыли облака, благо погода стояла удивительная.
Когда они поняли, что я не буду участвовать ни в дележе общих добыч, ни сам грабить, они стали
на меня
смотреть, как
на непрошеного
гостя и опасного свидетеля.
В то самое время, как Гарибальди называл Маццини своим «другом и учителем», называл его тем ранним, бдящим сеятелем, который одиноко стоял
на поле, когда все спало около него, и, указывая просыпавшимся путь, указал его тому рвавшемуся
на бой за родину молодому воину, из которого вышел вождь народа итальянского; в то время, как, окруженный друзьями, он
смотрел на плакавшего бедняка-изгнанника, повторявшего свое «ныне отпущаеши», и сам чуть не плакал — в то время, когда он поверял нам свой тайный ужас перед будущим, какие-то заговорщики решили отделаться, во что б ни стало, от неловкого
гостя и, несмотря
на то, что в заговоре участвовали люди, состарившиеся в дипломациях и интригах, поседевшие и падшие
на ноги в каверзах и лицемерии, они сыграли свою игру вовсе не хуже честного лавочника, продающего
на свое честное слово смородинную ваксу за Old Port.
Мужики жили исправно и через меру барщиной не отягощались; дворовые
смотрели весело, несмотря
на то, что в доме царствовала вечная сутолока по случаю беспрерывно сменявших друг друга
гостей.
Ровно в девять часов в той же гостиной подают завтрак. Нынче завтрак обязателен и представляет подобие обеда, а во время оно завтракать давали почти исключительно при
гостях, причем ограничивались тем, что ставили
на стол поднос, уставленный закусками и эфемерной едой, вроде сочней, печенки и т. п. Матушка усердно потчует деда и ревниво
смотрит, чтоб дети не помногу брали. В то время она накладывает
на тарелку целую гору всякой всячины и исчезает с нею из комнаты.
Кругом стола ходили
гости,
смотрели на работу…
В свободное от пожаров время они ходили к ним в
гости, угощались
на кухне, и хозяйки
на них
смотрели как
на своих людей, зная, что не прощелыга какой-нибудь, а казенный человек,
на которого положиться можно.
Когда писарь вошел в поповскую горницу, там сидел у стола, схватившись за голову, Галактион. Против него сидели о. Макар и Ермилыч и молча
смотрели на него. Завидев писаря, Ермилыч молча показал глазами
на гостя: дескать, человек не в себе.
Малыгинский дом волновался. Харитон Артемьич даже не был пьян и принял
гостей с озабоченною солидностью. Потом вышла сама Анфуса Гавриловна, тоже встревоженная и какая-то несчастная. Доктор понимал, как старушке тяжело было видеть в своем доме Прасковью Ивановну, и ему сделалось совестно. Последнее чувство еще усилилось, когда к
гостям вышла Агния, сделавшаяся еще некрасивее от волнения. Она так неловко поклонилась и все время старалась не
смотреть на жениха.
Потом Харитина вдруг замолчала, пригорюнилась и начала
смотреть на Галактиона такими глазами, точно видела его в первый раз.
Гость пил чай и думал, какая она славная, вот эта Харитина. Эх, если б ей другого мужа!.. И понимает все и со всяким обойтись умеет, и развеселится, так любо
смотреть.
Галактион поднялся бледный, страшный, что-то хотел ответить, но только махнул рукой и, не простившись, пошел к двери. Устенька стояла посреди комнаты. Она задыхалась от волнения и боялась расплакаться. В этот момент в гостиную вошел Тарас Семеныч. Он
посмотрел на сконфуженного
гостя и
на дочь и не знал, что подумать.
Михей Зотыч был один, и торговому дому Луковникова приходилось иметь с ним немалые дела, поэтому приказчик сразу вытянулся в струнку, точно по нему выстрелили. Молодец тоже был удивлен и во все глаза
смотрел то
на хозяина, то
на приказчика. А хозяин шел, как ни в чем не бывало, обходя бунты мешков, а потом маленькою дверцей провел
гостя к себе в низенькие горницы, устроенные по-старинному.
Несколько раз она удерживала таким образом упрямого
гостя, а он догадался только потом, что ей нужно было от него. О чем бы Прасковья Ивановна ни говорила, а в конце концов речь непременно сводилась
на Харитину. Галактиону делалось даже неловко, когда Прасковья Ивановна начинала
на него
смотреть с пытливым лукавством и чуть-чуть улыбалась…